Случается, женщина сама не осознает, что она боится отдавать ребенка, этого рождения боится. Я сейчас сталкиваюсь с такими женщинами, которые в глазки смотрят, все такие готовые и согласные, а сама зажимается, вся напряженная. А я по шейке-то вижу:
- Слушай, что ж ты мне врешь-то, ты ж боишься родов. Посмотри, что у тебя творится. А ну, давай-ка милая моя дорогая, любимая...
Вот это практика, и Господь с нами через практику разговаривает. И когда один такой случай, другой, уже определяешь, что это может быть. И с этим можно бороться, это можно убирать ласковым словом, ласковым объяснением. А сейчас, когда уже выходишь на духовный уровень, тогда надо уже благословение у Боженьки брать, и исповедаться, и причаститься, и расслабиться, и всю грязь из души вынести. Вот тогда и нет зажимов. Ведь зажим отчего? Это бессознательный зажим от грехов, которые мы имеем, и они не дают расслабиться, и не отпускают шейку. Ты представляешь, какая вещь! И кто тебе об этом скажет, кто? Те, кто коммерческие домашние роды сейчас проводит? Ничего подобного. Это может сказать человек, который через душу пропускает, и сначала выстраивает личные отношения с семейной парой. Вот я стремлюсь к такому стилю сейчас. Я выстраиваю личные отношения с парой, с женщиной. Я ее люблю сначала, а потом помогаю ей родить ребенка. Вот это такой уровень сейчас. Я, когда начинала, не такая была, я этого не понимала. А сейчас практика этого просто требует. И время этого требует. И мне это тепло, и мне от этого хорошо и я по-другому уже не хочу, и не умею, наверное. Видимо, это так дадено. Ведь если человека я не чувствую, не понимаю, и он душой ко мне не прилипает.
И вот еще такая подсказка пришла, я могу помогать людям тем, с которыми мы похожи. Вот Господь к такой методике подводит.
- То есть создание индивидуальной близости исключает поток?
- Конечно это не конвейер. Я еще с самого начала, когда начала заниматься, и была в Питере одна, тогда он еще был Ленинград, просто обросла людьми. Как снежный ком. Люди уже услышали, уже поняли, что это хорошо, это не роддом, это класс просто и начали передавать меня из рук в руки. Я по три дня не ночевала дома, дочке своей рассказывала по телефону, как борщ варить, еду готовить. Звонила:
- Аня, а теперь я по этому телефону, кто будет спрашивать, пускай суда звонят. А теперь по этому...
Так вот тогда, мне это уже напоминало конвейер. А душа моя этого не хотела и не позволяла. Не хочет с конвейером-то связываться. Даже из домашних родов можно сделать конвейер.
А хочеться душами общаться, радость получать друг от друга… Ну, это сугубо личная тактика. Это уже филигранная работа.
- Это же очень большая психологическая нагрузка. С каждым найти тонкую связь, держать ее в течении нескольких месяцев. Это не просто грамотное родовспоможение, которое занимает сутки, двое.
- Так вот на это слияние и накладывается акушерство. Акушерство - это такой штрих в конце, точечка. Ведь, когда меня мои учителя новгородские учили, говорили, что главное, это подготовка, это ключ. Но подготовиться-то можно по-разному. Можно просто теоретически. Такой мозговой центр пришел - он все знает: как, что, где - от этих мозговых тетенек такие сопротивления:
- Я все знаю. Вы там стойте, а я тут сама. Потом я вас позову.
Меня это не устраивает совсем. Наоборот, нужно, чтобы я была рядом, и оттого, что я рядом, ей хорошо. Представляете как?! Вот сейчас стремлюсь к такому уровню. Я не старалась системами себя окружить, капельницами, аппаратами. Оставляла один человеческий фактор - любовь к ближнему. Все по православным канонам: "Возлюби ближнего, как самого себя". Мудрить ничего не надо. Вот и все.
